Во имя любви

Мужчинa, женщинa и автомобиль.

Мужчинa, женщинa и автомобиль.

Ко дню святого Валентина принято дарить подарки – это правило действует и в автомобильном мире. Впрочем, дожидаться 14 февраля, чтобы что-нибудь подарить, вовсе не обязательно. Вряд ли Леонид Брежнев подарил Валентине Терешковой единственную в СССР белую «Чайку» в качестве «валентинки». Да и владелец одноименной «формульной» команды Петер Заубер, не дожидаясь февраля, каждую новую машину, помимо цифрового индекса, обозначает буквой С – в честь любимой жены Кристины. Тем не менее накануне дня всех влюбленных вспомним три истории, главными героями которых являются мужчина, женщина и автомобиль…

Жан и Моника. Автомобильная марка в подарок

Согласитесь, автомобиль – роскошный подарок любимой, хотя и не самый оригинальный. Другое дело – подарить ей автомобильную марку! Именно так решил поступить Жан Тестевэн, назвав созданную марку именем своей супруги…

Увы, как оказалось, определиться с названием владельцу вагоностроительной фирмы SNCF было куда легче, чем понять, какой, собственно, автомобиль он хочет выпускать. Первый прототип, датированный 1967 годом, представлял собой двухместный спорткар с гоночной 2,2-литровой «четверкой» Triumph TR4. И лишь после двух лет раздумий была выбрана окончательная концепция – роскошный седан класса Gran Tourismo с 3,0-литровым двигателем V8 собственного производства. Впрочем, из-за долгих «разброда и шатаний» по поводу поставщиков двигателя, КПП и кузовов, Monica 590 впервые увидела свет только на Парижском салоне 1972 года.

Изящный и роскошный спортседан (5897 куб. см, 290 л. с., 240 км/ч) был тепло принят зрителями и обласкан прессой, вызвав бурю патриотических восторгов по поводу возрождения традиций французской школы. Важнее другое: несмотря на колоссальную цену машины (Monica 590 стоила 60 тыс. DM – дороже любого Jaguar и Ferrari), Тестевэн собрал по ходу выставки полсотни заказов. Из-за постоянных задержек начала выпуска он вынужден был отказаться от мотора собственной разработки в пользу мощного и надежного, но крайне прожорливого «крайслеровского». И все равно Monica появилась слишком поздно. В 1973-м грянул Карибский кризис, вследствие чего цены на бензин (до того стоивший дешевле кока-колы) взлетели до заоблачных высот. Клиенты бросились аннулировать заказы – из 35 собранных машин хозяев обрели лишь 30. Финита ля комедиа? Это с какой стороны посмотреть. Да, экономически проект оказался провальным. Тем не менее имя Моники Тестевэн сегодня упоминается в одном ряду с Bugatti, Hispano-Suiza, Delaunay-Belleville – а это, согласитесь, дорогого стоит…

Энцо и Лаура. Жена важнее гоночной команды

В начале 60-х обстановка в гоночной команде Ferrari была как никогда напряженной. Скудерия, еще пару лет назад не знавшая себе равных на трассах всего мира, терпела одно поражение за другим от британских команд. И без того накаленную атмосферу в команде подогревала донна Лаура, жена Энцо Феррари. Когда в 1956-м в возрасте 24-х лет умер их единственный сын Дино, Комендаторе отгородился от внешнего мира и не выезжал дальше Монцы. Лаура же, до того появлявшаяся на заводе разве что на новогодних банкетах, наоборот, нашла успокоение в управлении командой. На что, кстати, имела полное право: Энцо, никак не ожидавший такой активности с ее стороны, незадолго до того сделал свою жену главным акционером SEFAC Ferrari.

Никакого экономического, технического или юридического образования Лаура не имела, что, впрочем, не мешало ей вмешиваться в бухгалтерские дела фирмы, в ход переговоров, в процесс конструирования болидов и заключения сделок. Более того, синьора Феррари то и дело прилюдно называла работников фирмы дармоедами, злоупотребляющими доверием ее мужа. В ноябре 1961 года терпению персонала пришел конец: после многочисленных просьб урезонить «шефиню» они поставили Комендаторе ультиматум: или мы, или она. Уволить «бунтовщиков» означало обезглавить команду – в ноябре, когда все вакансии уже заполнены, заменить девять человек высшего руководящего звена (спортивный, финансовый и коммерческий директора плюс все КБ) было нереально даже для Феррари. Однако, будучи верным мужем, Энцо не счел возможным выполнить требования «заговорщиков» – и они покинули команду.

«Ушельцы» организовали команду АТС, которая, несмотря на то, что ее болидами управляли лучшие пилоты того времени, не набрав ни единого очка, в 1964-м приказала долго жить. Аккурат в том же сезоне экс-мотогонщик Джон Сертисс на Ferrari 158, сконструированной 21-летним Мауро Форгьери, принес Комендаторе очередную мировую корону. В своих мемуарах Феррари так прокомментировал события тех лет: «Лаура была права на все сто – без меня все они оказались пустым местом».

Чарльз и Элеонор. Любовь, воплощенная в метале

Если провести конкурс на самую загадочную автомобильную эмблему, первое место наверняка заняла бы статуэтка Spirit of Extasy, украшающая радиаторную решетку Rolls Royce.

…1911 год. Английский художник Чарльз Сайкс в самом зените славы: его скульптуры и картины украшают дворцы коронованных особ и самые престижные галереи. Сайкс увлечен Элеонор Торнтон, молоденькой секретаршей своего друга, лорда Джона Монтегю Бовильского. Лорд, большой поклонник автомобилей вообще и Rolls Royce в частности, обожает пикники, и втроем они часто выезжают за город.

Не имея возможности предложить руку и сердце «простолюдинке», Сайкс решает иначе признаться ей в любви. Элеонор стала прообразом самой известной ныне скульптуры Сайкса Spirit of Extasy. «Эта девушка, – вспоминал в мемуарах художник, – сочтя путешествие высшим наслаждением, опустилась на капот Rolls Royce, словно на нос корабля, чтобы лететь навстречу свежести воздуха».

Увы, конец истории печален. Зимой 1915 года пароход «Персия», на котором лорд Джон с секретаршей плыли в Индию, к новому месту службы, был торпедирован. Тело лорда выбросило на берег острова Крит; о судьбе же мисс Торнтон ничего не известно. Но имя Элеонор не забыто, подтверждение чему – наш рассказ.

Подготовил Сергей Суховский
Фото Rolls Royce, Ferrari, AFP